Южные осетины в борьбе за национальное самоопределение
(Об исследовании Г. Р. Гатикоева событий 1917 – 1921 гг.)
В текущем, 2020-м году, как известно, исполняется сто лет со времени геноцида южных осетин, осуществлённого меньшевистским правительством Грузинской Демократической Республики. К этой дате готовится ряд государственных мероприятий, одной из неотъемлемых составляющих которых является научная работа по изучению этого трагического и героического периода, издание соответствующих статей и монографий.
Исследование кандидата исторических наук, заведующего кафедрой всеобщей истории ЮОГУ, доцента Гатикоева Г. Р. под названием «Южная Осетия в борьбе за национальное самоопределение (1917 – 1922 гг.)» посвящено именно этому трагичному периоду истории осетин, и уже потому привлекает особое внимание.
Монография начинается введением, в котором автором даётся краткий экскурс в историю грузино-осетинских отношений, роли и значению для них российского присутствия на Южном Кавказе; освещается ситуация в начале 20 века, нарастание революционного движения перед 1917 годом. Завершается введение напоминанием о проблеме периодизации истории национально-освободительного движения, свои мнения об этом высказывали В. А. Санакоев, Б. З. Плиев, В. Д. Цховребов; Г. Р. Гатикоев считает, что «в настоящее время национально-освободительное движение в Южной Осетии следует рассматривать шире и разделить на три периода: I охватывает время с Февральской 1917 года революции до образования Юго-Осетинской автономной области; II – время существования Советской власти, и III – время после распада Советского Союза до признания независимости Республики Южная Осетия» (с. 12). Пожалуй, вполне логично, тем более для целей рецензируемого исследования.
Глава 1 «Начало и развитие массового национально-освободительного движения в Южной Осетии. Борьба за национальную автономию» в начале содержит указание на подзабытый орган власти, созданный Временным правительством – Особый Закавказский комитет. В этот орган власти в начале апреля 1917 года осетинским населением горной полосы Закавказья был направлен документ с требованием – внимание! – объединения осетинонаселённых административных единиц в единый Осетинский уезд. Пожалуй, это первый документ такого рода в революционный период, где ясно отражается воля осетин к воссоединению в одну политико-административную единицу.
Отмечается появление первых организаций революционного движения трудящихся – «Союза революционных крестьян» в селе Ортеу, с боевым отрядом под командованием Исака Харебова, и Совета крестьянских депутатов в селе Хъорнис, а затем и Национального Совета (Южнас), первоначально с доминированием меньшевиков и эсеров. Однако с расширением деятельности Национального Совета начало меняться и принципиальное содержание общественно-политической борьбы в Южной Осетии: наряду с борьбой за права и интересы трудящихся она всё более стала перерастать в национально-освободительное движение осетинского народа. Автор подчёркивает, что на первом же съезде Южнаса «отчётливо прозвучало требование к объединению Южной и Северной Осетии, что стало очевидным проявлением воли осетинского народа» (с. 20).
Продолжением этого движения стал и указываемый автором Первый съезд делегатов Северной и Южной Осетии во Владикавказе (начал работу 15 июня 1917 года), на котором присутствовала депутация из южных осетин в составе 21 человек. Цитируемый автором М. М. Блиев по этому поводу писал, что на этом общенациональном форуме впервые была ясно сформулирована политическая программа, а точнее – национальная идея осетин о воссоединении всей Осетии, и признавал это главным событием 1917 года для осетинского национального движения.
Большевистский переворот в октябре 1917 года именуется автором так, как привыкло старшее поколение – Великой Октябрьской социалистической революцией. Учитывая то обстоятельство, что Гиви Романович – коммунист, и своим убеждениям не изменял, можно было бы принять это как некую понятную дань советскому воспитанию и марксистско-ленинской установке в исторической науке. Дело, однако, в том, что автор сохраняет и защищает в данном случае и свою собственную добросовестность учёного: ведь большевистская революция действительно стала коренным переломом всей мировой истории, и повлекла за собой колоссальные перемены на протяжении двадцатого века.
Влияние Октябрьской революции быстро сказалось и на грузино-югоосетинских отношениях. Получившая независимость Грузия, под управлением меньшевистского правительства Н. Жордания, приступила к созданию унитарного буржуазно-националистического государства, в котором не предусматривалось никаких автономий для национальных меньшинств, и, более того, открыто заявлялось с высоких политических трибун, что «Грузия засорена» и «необходимо организованным путём очистить её от пришельцев» (с. 28).
В Южной Осетии после Октябрьской революции начался быстрый рост влияния большевиков; до того преобладание имели меньшевики и вслед за ними эсеры. Этот процесс был резко ускорен февральско-мартовским восстанием 1918 года, ключевым событием которого было сражение за Цхинвал 17 – 18 марта: город был взят осетинскими боевыми отрядами штурмом, руководители грузинских карательных сил убиты, включая «цхинвалского диктатора» К. Казишвили и губернского комиссара Г. Мачабели. На улицах валялись трупы вражеских солдат; что и говорить, напрашивающаяся ассоциация с беспощадными уличными боями 8 августа 2008 года… 28 марта 1918 года между грузинскими карательными войсками и осетинским Крестьянским Союзом было заключено перемирие. Осетины сохранили вооружённую организацию, но Г. Р. Гатикоев правильно указывает, что в политическом отношении по результатам столкновения следует признать поражение осетинской стороны в конфликте, и даёт чёткий анализ основных причин поражения. Со своей стороны, грузинские власти сделали надлежащие выводы и сосредоточили свои усилия на националистической агитации среди грузинского населения. Увы, это сработало и в то время тоже: грузинское крестьянство поддалось этой агитации, и общий фронт трудящихся властям удалось расколоть по национальному признаку.
Далее автором содержательно анализируются восстания в Душети, Сачхере, упоминается весьма примечательный факт: в Цхинвале около месяца стоял немецкий (!) воинский контингент. Раскрываются перипетии политической борьбы в Южной Осетии между меньшевиками, эсерами и большевиками – последние неуклонно набирали влияние, умело пользуясь радикализацией грузино-осетинских отношений. Эсеры были инициаторами и авторами известного Меморандума, с которым осетинский Национальный Совет обратился к странам Антанты; впоследствии значительная часть левых эсеров вступила в большевистскую партию. После провозглашения независимого грузинского государства на съезде в Дзау южные осетины решительно заявили волю к воссоединению с Россией, открыто отказавшись участвовать в грузинской государственном проекте. Тогда же было принято решение о начале строительства перевальной дороги: за это дело взялся Рутен Гаглоев, и Г. Р. Гатикоев достаточно подробно описывает дорожное строительство.
1918 год был крайне тяжёлым для революционной власти в России, и югоосетинским большевикам приходилось это учитывать, вынужденно маневрируя и идя на компромиссы. Одним из таких компромиссов был предложенный грузинской власти осетинским Национальным Советом проект земского устройства Южной Осетии. Но и он был отвергнут меньшевистским правительством, однозначно заявившим о недопустимости какого бы то ни было самоуправления для осетин.
К началу 1919 года в Южной Осетии фактически сложилось двоевластие: большевизированный Национальный Совет проводил в жизнь свои решения, мало считаясь с тбилисским начальством. Разумеется, эта активность не могла не вызвать реакции грузинского правительства, и весной в Южной Осетию были введены крупные войсковые соединения, насильственно избран новый Национальный Совет; начали разрабатываться кантональные варианты разрешения «осетинского вопроса» в составе грузинского государства, но и на этот раз в конечном счёте осетинам было отказано в правах. В этих условиях вооружённые массы крестьянства всё более сплачивались вокруг большевиков, и с июня 1919 года «политическим и организационным центром национально-освободительного движения в крае становится Юго-Осетинский окружной комитет Российской Коммунистической партии большевиков» (с. 87).
Новому этапу борьбы посвящена глава 2 «Новый этап национально-освободительного движения. Деятельность Юго-Осетинского окружного комитета РКП(б)». Гиви Романович сообщает чрезвычайно значимое и для сегодняшней жизни Южной Осетии обстоятельство: оплотом национальной борьбы являлась горная Осетия. Это обстоятельство, надо полагать, отлично понимали грузинские власти и в советский период, и сейчас вполне очевидно, что предпринимались целенаправленные и всемерные усилия по обезлюживанию горных ущелий, подрыву демографического потенциала Центральной Осетии, т. е. исторической Туалии. Увы, следует признать, что это удалось сделать, и сейчас перед Республикой Южная Осетия стоит стратегическая задача вернуть жизнь в горы, теперь уже на современном технологическом базисе, вновь заселить их осетинами новой формации.
Первое наступление большевистских отрядов началось в октябре и развивалось успешно, уже должен был быть взят Цхинвал, но директивой из Крайкома РКП(б) наступление было остановлено. Ответное наступление грузинских войск началось в декабре, и большевистское руководство приняло решение не вступать в бой, а руководству уйти на Север; Г. Р. Гатикоев правильно указывает, что это было единственно верное решение, так как большевистское руководство имело информацию о том, что осетин хотят спровоцировать на крупное вооружённое столкновение и целиком уничтожить непокорное население. Вместе с тем это было тяжёлое решение, так как грузинские подразделения начали терроризировать осетин, грабя дома сотнями и арестовывая сопротивляющихся. Но затем грузинское правительство вынуждено было вывести войска из Южной Осетии и спешно перебросить их на грузино-армянский фронт.
Тем временем на Северном Кавказе Красная Армия в начале 1920 года разгромила деникинские формирования, и в марте перед югоосетинскими большевиками была поставлена задача взять власть и объявить советизацию Южной Осетии. В мае на Севере была создана двухтысячная бригада для предстоящей вооружённой борьбы с грузинскими войсками; зная об этом, грузинское правительство предприняло попытку получить контроль над перевалами между Севером и Югом, но горцы в течение месяца отбивали все попытки грузинских войск подняться к перевалам.
План московского руководства, как это указывает Г. Р. Гатикоев, был в целом верным, тем более, что в конце апреля советская власть была установлена в Азербайджане; однако югоосетинским не повезло с общеполитической ситуацией – началась война с Польшей и наступление Врангеля, что вынудило Россию направить на эти фронты все наличные силы, а с меньшевистской Грузией 7 мая заключить межгосударственный договор, тот самый, о котором Валико Джугели с восторгом писал в своём дневнике: «Они отдают нам Двалети!» Гиви Романович анализирует эти события и делает верный вывод, что договор был взаимовыгоден для России и Грузии, но имел тяжёлые последствия для Южной Осетии. Приводится автором и известная переписка В. Г. Чичерина с грузинским министерством иностранных дел.
Далее Гиви Романович весьма подробно рассматривает развитие событий, приведших к принятию решения о наступлении осетинской бригады на Юг. Здесь он акцентирует внимание на обстоятельстве, которое, надо признать, не в должной мере было учтено в нашей с В. Д. Дзидзоевым работе «Южная Осетия в ретроспективе грузино-осетинских отношений»: дело в том, что наряду с интригами грузинских большевиков, большую роль сыграло возрастающее давление на собственное руководство самих югоосетинских бойцов, всё более категорично требующих немедленно идти на помощь терроризируемым соплеменникам (да просто – родственникам).
28 мая 1920 года состоялась Вторая конференция Юго-Осетинской организации РКП(б), на которой был одобрен Меморандум трудовой Южной Осетии, переданный затем Ражденом Козаевым лично В. И. Ленину; руководители югоосетинских большевиков попытались отсрочить выступление бригады на Юг, но 30 мая во Владикавказе состоялся огромный митинг, на котором подавляющее большинство решительно потребовало немедленного выступления. И это решение было принято.
Гиви Романович скрупулёзно выявляет все возможные версии произошедшего без года сто лет назад события. Почему, например, Кавказский краевой комитет РКП(б) не довёл до Юго-Осетинского ревкома директиву ЦК РКП(б) «в данной политической ситуации ни в коем случае не поднимать вооружённое восстание»? Автор замечает при этом, что до половины членов ККК РКП(б) составляли грузины… Автор добросовестно указывает и на такой поразительный факт: у бригады, выступавшей на Юг, отняли 40 пулемётов!
Проведённый анализ приводит Г. Р. Гатикоева к выводу: «Выступление Юго-Осетинской бригады носило практически стихийный характер, и неуправляемые процессы привели к трагической развязке. Очередное наступление грузинских карателей в мае 1920 года, приказ об уничтожении семей и жилищ бойцов бригады заставили руководство югоосетинского национально-освободительного движения, самих повстанцев решиться на отчаянный шаг – самовольно двинуться на защиту своих близких, и их невозможно было остановить». Гиви Романович, таким образом, основным фактором влияния обосновывает именно давление югоосетинских бойцов на своё руководство, и лишь во вторую очередь – другие факторы влияния. Безусловно, эта точка зрения имеет право на существование, однако и уязвима для критики.
Насколько процессы были «неуправляемы»? Особенно если принять во внимание факт, приводимый и Гиви Романовичем: отчаянная надежда повстанцев на помощь от Красной Армии так и не оправдалась. 18 июня был отправлен в ЦК РКП(б) последний крик о спасении: «Трудовая Южная Осетия, вконец истекая кровью в неравной тяжёлой борьбе, ждёт решающей помощи», — он остался без ответа.
Южная Осетия была уничтожена карателями до состояния «чистого поля», ликвидирована как этнотерриториальная родина южной ветви осетинского народа. Г. Р. Гатикоев, естественно, приводит трагические цифры прямых потерь: 5279 убитых, в том числе 1375 женщин и 1844 детей (!). В последующие дни от жестоких избиений скончалось около 500 человек, ещё около 15 000 погибло при бегстве через перевалы от палачей В. Джугели; всего беженцев было около 50 000 человек. Гонения на осетин начались по всей Грузии, шли повальные грабежи и выселения, что признавалось в самой грузинской печати – демонстрировавшей, впрочем, верх лицемерия и цинизма.
Автором описывается ситуация с беженцами в Северной Осетии, рассказывается о судьбе видного руководителя югоосетинского революционного движения Владимира Санакоева; указывается на большую помощь, оказанную беженцам по личному распоряжению В. И. Ленина (при этом с горечью отмечается, что памятники основателю советского государства в Южной Осетии снесены, и даже улица Цхинвала переименована).
В третьей главе «Восстановление советской власти в Южной Осетии. Образование ЮОАО» Г. Р. Гатикоев сразу отмечает, что практически все южане, находившиеся на Севере Осетии, горели желанием вернуться на свою землю, отомстить грузинским меньшевикам за причинённые страдания; вторая Юго-Осетинская бригада за короткий срок набрала около двух тысяч человек личного состава, всё взрослое мужское население сочло своим долгом с оружием в руках бороться за победу советской власти.
Разбирается автором и причины массовых потерь личного состава осетинских подразделений в сражении за станицу Бургустан – эпизод, мало известный нынешнему поколению осетин.
В феврале 1921 года очередь советизации дошла и до Грузии: Красная Армия вошла на территорию Республики и, не встречая существенного сопротивления, победным маршем вступила в Тбилиси. Автор при этом подчёркивает, что грузинские войска имели трёхкратное превосходство над 11-й армией, при примерно равном вооружении, но позорно бежала, развалившись за считанные дни. Что и говорить, это напоминает принуждение грузинских агрессоров к миру в августе 2008 года, когда российские войска, вступив в боевое соприкосновение с грузинскими, не имея численного преимущества, тем не менее за два-три дня полностью разгромили грузинских армию. По признанию самих грузинских генералов, на вторые сутки боевых действий «в войсках распространилась паника, и батальоны начали распадаться».
Наступление через перевалы начали и отряды югоосетинских бойцов, и после непродолжительных боёв 5 марта заняли Цхинвал. Началось восстановление мирной жизни в разорённом и сожжённом дотла крае. В июне 1921 года был образован Совет Народного Хозяйства Южной Осетии. Автор описывает работу по развитию сферы народного образования, промышленности и сельского хозяйства, ликвидации бандитизма и уголовной преступности, культурное строительство, создание и развитие профсоюзов; большое внимание уделяется деятельности комсомола Южной Осетии. Г. Р. Гатикоев ещё раз подчёркивает, что ведущей силой вооружённой борьбы и социальных преобразований в Южной Осетии были большевики, о чём сейчас многие стараются не вспоминать; однако этот очевидный факт невозможно замолчать и игнорировать. Многие славные сыны народа, такие, как Исак Харебов, Знаур Айдаров и др., погибли в борьбе за народную власть, а других большевиков-осетин настигла расправа грузинского НКВД в 1937 году, о чём Гиви Романович также сообщает.
Раскрываются эпизоды непростой борьбы южных осетин за национально-государственное самоопределение теперь уже в условиях социалистической Грузии, противодействие грузинских коммунистов – национал-уклонистов намерению южных осетин образовать свою Республику. Политический статус Южной Осетии был решён 31 октября 1921 года на заседании Президиума Кавказского бюро РКП(б), где вместе республики южным осетинам создавалась автономная область. Увы, сил для сопротивления этому решению у югоосетинских большевиков не хватило; тем не менее автор правильно отмечает, что до 1937 года Южная Осетия во многом де-факто пользовалась прерогативами автономной республики.
Гиви Романович пишет о борьбе за установление Цхинвала центром создаваемой автономии; рассматривает историю проникновения и присвоения Грузией исконно осетинских земель Дарьялского ущелья, цитируются работы Ю. С. Гаглойты, М. Р. Казиева, Б. А. Калоева и других авторов. Ассимиляторская политика грузинского государства имела успех: Кобское, Гудское, Трусовское ущелья постепенно очищались от осетин, и к настоящему времени осетин там не осталось. Та же участь постигла осетинонаселённый Душетский район.
Образование Юго-Осетинской автономной области, по результатам борьбы в революционный период, Гиви Романович оценивает как «великое историческое событие» (с. 224). Что ж, по сравнению с Юго-Осетинским национальным округом времён Российской Империи это действительно огромный шаг вперёд; следующий был сделан, как мы знаем, 20 сентября 1990 года провозглашением Республики, в которой ныне имеем честь проживать. Отмечу, что позицию грузинского исторического сообщества в новейший период Г. Р. Гатикоев подвергает беспристрастной критике, в полной мере выявляя и доказывая её безусловную политическую ангажированность и антиосетинскую предвзятость. Не обходит он вниманием и фигуру И. В. Сталина, ибо при анализе истории Южной Осетии советского периода обойти политика, возглавлявшего наркомат по делам национальностей, а затем и возглавившего СССР, невозможно в силу необходимости объективного изучения произошедших событий; при этом Г. Р. Гатикоев сохраняет присущую ему уравновешенность и научную беспристрастность.
Социалистическое строительство в Юго-Осетинской автономной области позволило южным осетинам достичь небывалых высот (упоминается автором и исключительный факт наличия в ЮОАО пяти докторов философских наук), часто вопреки торможению со стороны грузинских властей. Глава завершается цитатой Нафи Джусоева: «В досоветское время в Южной Осетии не было ни писателя, ни художника, ни артиста, ни учёного. Всё, что мы имеем ныне – государственный театр, союзы писателей, художников, театральных деятелей, книгоиздательство, пресса (газеты на родном и русском языках), художественный журнал «Фидиуаг», «Известия» научно-исследовательских трудов, госуниверситет и научно-исследовательский институт, общеобразовательные и профессиональные средние учебные заведения, художественное училище и музей искусств, республиканская библиотека им. Анахарсиса, множество других библиотек и т. д. – это наследие советского периода в истории нашего народа. И всё это надо знать, всем этим гордиться и быть благодарным тому общественному укладу, который позволил нашему народу пройти такой изумительный путь культурного развития» (с. 239).
В «Заключении», как водится, коротко резюмируются результаты проведённого объёмного исследования.
Ссылки автором делаются отдельным корпусом в «Примечаниях», что представляется не совсем удобным для пользования книгой, однако это не более чем моё мнение: автор волен на своё техническое решение. Список использованной литературы солиден и включает 108 наименований, в том малоизвестные или неизвестные вовсе читательской аудитории.
Гиви Романовичем выполнен большой и интересный труд, столь нужный в нынешней общественно-политической ситуации в Южной Осетии и вокруг неё. Я бы сказал, что недавнее заявление В. Путина о геноциде южных осетин в 1920 году со стороны грузинской власти придаёт работе Г. Р. Гатикоева качественно новое измерение, его монография тем самым явочным порядком выдвигается в первый ряд научных достижений исторического сообщества нашей Республики; надеюсь и уверен в положительном решении вопроса о её незамедлительной публикации с целью представления самой широкой аудитории, в том числе за пределами Осетии, в грядущем 1920 году.
К. Г. Дзугаев
кандидат философских наук, доцент кафедры философии ЮОГУ, старший научный сотрудник отдела новой и новейшей истории ЮОНИИ, Заслуженный деятель науки РЮО, лауреат Госпремии им. К. Хетагурова в номинации «история» 2019 года