Так что же это было – Великая Война?

Наверное, уже про неё написали, опубликовали всё, что можно и что нельзя. До мельчайших подробностей исследованы её политические, экономические, военные, культурно-идеологические аспекты: как оно всё готовилось, начиналось, делалось и закончилось. Люди, организации, силы.

Сказано о её философском и религиозном смыслах. Да, это была борьба мировоззренческих систем, бросок к мировому господству очередного претендента, вполне зверской сути. Россия, в своей исторической ипостаси Советского Союза, остановила это   з л о, и ценой немыслимых жертв одержала над ним Победу.

Так вот, умом понимая «механику» Победы, я много лет интуитивно ощущал, что никак не могу уловить конечную причину совершившегося. Сейчас знаю, что не хватало того жизненного опыта, который приобрёл во время нашей войны 1991 – 1992 годов, а затем уже, как забитый гвоздь, в 2008-м. Этот опыт называется – пережитая хоть раз готовность к смерти.

Победа была возможна и состоялась потому, что был народ, ядро которого сохранило в необходимой мере ценности Православия, а пассионарный авангард принял идею справедливости в её коммунистическом проявлении. Народ, осознавший, что рожон вермахта, вонзившийся в тело его священной родины, приближается к сердцу – и не пожелавший умирать. Народ, запевший «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!».

Победа стала возможна потому, что в Кремле сидел стальной вождь, не дрогнувший страшной зимой 1941 года, и решивший победить или погибнуть вместе со своим народом – и этот самый народ поверил ему, поверил в него. Вождь, пославший на фронт сыновей, и отказавшийся обменять захваченного фашистами сына на вражеского пленного военачальника. «За Родину! За Сталина!»

Победа обретала бытие потому, что мой отец, Дзугаев Георгий Хасакоевич, попавший раненым в немецкие лагеря смерти, не сломался, не склонил головы горца перед надменными палачами – бежал, вернулся в строй и закончил войну в Праге, написав во фронтовом блокноте последнее «военное» стихотворение как раз на день Победы. Без этого Победа была бы невозможна. Победа – личное, у каждого.

Но не только всё это, не только.

Победа ещё и надвременна. Она состоялась потому, что отец моего отца всю жизнь делал людям только добро, и был продолжателем фарна Дзугаевых, имевших право возносить молитвы в древнем родовом святилище Мигъдау. Она состоялась и потому, что у меня сейчас, когда пишу эти строки, слёзы горючие капают из глаз, и сводит скулы. Победа вообще-то была невозможна в обычных измерениях жизни, но мы победили все вместе – те, кто жил до победителей, и те, кто живёт и будет жить после них: наш Сталинир августа 2008 года одно единое со Сталинградом ноября 1942 года. Вот если это так – а это только так и может быть – то Победа являет свой подлинный смысл как один из высших способов соединения победителей с Богом, и тут пространство и время ни при чём: в    т о й    реальности Победа сияет своим светом от сотворения мира до нового неба и новой земли.

Омен.