Парадигма самоорганизации: философский, историко-социальный и политологический аспекты

Описание

Р Е Ц Е Н З И Я

на монографию старшего научного сотрудника

отдела новой и новейшей истории ЮОНИИ,

кандидата философских наук Дзугаева К. Г.

«Парадигма самоорганизации:

философский, историко-социальный и политологический аспекты»

Абаев Николай Вячеславович, доктор исторических наук,

профессор кафедры философии Тувинского госуниверситета,

Заслуженный деятель науки Республики Тыва (1949 — 2020).

В монографии К.Г. Дзугаева исследуются важнейшие философско-методологические основания теории социальной самоорганизации, в частности закон диалектики как основополагающий принцип парадигмы самоорганизации, рассматриваются также некоторые методологические подходы, понятия и принципы, обладающие определенным эвристическим потенциалом для исследования сущности, содержания и функций социальной синергетики в историческом развитии общества, обосновывается категориальный статус самоорганизации в общенаучной методологии.
В исследовании Дзугаева К.Г. рассматриваются также антиэнтропийные функции самоорганизации в механизмах сознательного целенаправленного управления обществом, а также в самоорганизации (саморегуляции) социумом на различных стадиях его пространственно-временного бытия. Широко используя понятийный аппарат синергетики, автор показал значение самих категорий и понятий социальной синергетики для выяснения роли фундаментальных законов диалектики, в частности диалектического закона взаимодействия и единства противоположностей (противоречий), рассматривая его как один из основных источников самодвижения в механизмах организации и самоорганизации общества. При этом автор монографии справедливо предостерегает от «преодоления» диалектики «каким бы то ни было набором формализаций, пусть даже сугубо синергетического толка» (с. 5) и подкрепляет собственные теоретические выводы исследованиями отечественных и зарубежных специалистов в области социальной синергетики.
В монографии содержится современное философское представление о социальной синергетике, анализируется эвристичность её понятийного аппарата, в частности таких понятий как «энтропия», «целеполагание», «самоорганизующаяся система», «аттрактор», «точка бифуркации», «неравновесность», «устойчивое неравновесие» и др. Автор монографии вполне убедительно показал, что диалектика задействована во всех структурах социального управления, как функционирующих спонтанно, так и целерационально, сознательно.
Обстоятельно и последовательно анализируя соотношение между важнейшими средствами понятийно-категориального аппарата, используемого в современной социальной синергетике, выявляя между ними смысловые связи, автор монографии делает вывод, что сам процесс самоорганизации в своем противоречивом существовании неизбежно подчиняется общим законам диалектики (с.32). При этом Дзугаев К.Г. вполне обоснованно предлагает использовать традиционные этнокультурные механизмы парадигмы самоорганизации в современной социальной практике, например, в регулировании грузино-осетинского конфликта и в решении насущных этнополитических проблем самоопределившихся после распада СССР республик (с. 144).
Полностью соглашаясь с автором в таком подходе к практическому применению парадигмы самоорганизации, с точки зрения нашего опыта использования социальной синергетики при изучении этнополитической и геополитической ситуации в нашем культурно-историческом регионе Внутренней Азии хотелось бы добавить, что в проблеме самоопределения относительно «малых» этносов, называемых «малочисленными», необходим еще более глобальный подход, при котором на международном уровне более крупные этносы подтвердили бы право этносов на выбор собственных путей саморазвития и самоорганизации.
Учитывая цивилизационные и этнокультурные особенности всего супер-региона Евразии, в качестве такой альтернативы «Атлантической Хартии», которая до сих пор в определенной степени влияет на традиции цивилизационной геополитики стран Запада, можно предложить «Евразийскую Хартию», основополагающим принципом которой должен стать свободный для малочисленных народов выбор формы социальной самоорганизации, в том числе государственности, национальной религии и т.д. (см.: Абаев Н.В. «Цивилизационная геополитика». Кызыл, 2006).
Следует сразу же особо отметить, что в монографии Дзугаева К.Г. глубина и обстоятельность философского анализа парадигмы самоорганизации сочетаются с логичностью и четкой лаконичностью основных выводов и дефиниций. Так, например, стремясь отобразить сущностные характеристики парадигмы самоорганизации, автор определяет самоорганизацию как «целостное изменение организации систем на основе их имманентной противоречивости в процессе отражения-накопления ими неисчерпаемого разнообразия материи» (с. 45-46).
Данная дефиниция импонирует, прежде всего, редкой чеканностью формулировки, одновременно акцентируя внимание на диалектике не только как на основном методе философского дискурса, но и как на фундаментальном законе бытия, который проявляется и в парадигме самоорганизации, а потому должен служить основополагающим методом социальной синергетики. Необходимо признать, что в современных работах по проблемам социальной самоорганизации редко встречаются столь четкие и исчерпывающие дефиниции.
Поэтому следует также отметить, что, хотя в настоящее время работ, посвященных применению синергетических методов и подходов, сложившихся на материале точных наук (Г. Хакен, И. Пригожин, И. Стенгерс, У.Р. Эшби и др.), выходит достаточно много (Н.Н. Моисеев, А.Б. Венгеров, Б.Г. Юдин, В.Р. Фельдман и др.), необходимо признать бесспорную новизну исследования К.Г. Дзугаева в определении значения общенаучного закона диалектики именно для социальной синергетики, что имеет большую эвристическую ценность и для наших дальнейших исследований процессов самоорганизации в экологической культуре «кочевой» (номадической) цивилизации тюрко-монгольских народов Центральной Азии и Саяно-Алтая (Фельдман В.Р., Аюпов Н.Г., Амрекулов Н.А., Абаев Н.В.).
Что касается наших исследований процессов самоорганизации в номадической цивилизации тюрко-монголов, то работа К.Г. Дзугаева имеет особую актуальность и научно-практическую значимость, поскольку традиции социальной самоорганизации продолжают играть важную роль в нашем регионе, оказывая при этом определенное влияние и на современную этнополитическую, этноконфессиональную и геополитическую ситуацию. Однако особенностью духовно-экологической традиции региона Центральной Азии и Саяно-Алтая является тесная связь «кочевой» цивилизации тюрко-монгольских народов с такими национальными и мировыми религиями, как тэнгрианство, буддизм и христианство.
На наш взгляд, в контексте социальной синергетики это определяется, по меньшей мере, двумя обстоятельствами. С одной стороны, религия в традиционном обществе «кочевников» была одной из составляющих способа организации социальной жизни (т.е. системы социального управления). С другой – в этом обществе существовала органическая связь власти, религии и экологической культуры, позволявшей «кочевникам» поддерживать относительно устойчивый баланс в системе «общество-природа», не нанося природе невосстановимого ущерба (см.: Н.В. Абаев, В.Р. Фельдман, 2007; В.Р. Фельдман, 2009). В связи с этим в свое время Н.Н. Моисеев сделал вывод о том, что именно номады первыми в человеческой истории создали «рациональное общество» и по сути дела жили в целом в соответствии с требованиями экологического императива (Н.Н. Моисеев, 1990).
Судя по монографии К.Г. Дзугаева, в этнополитических процессах на Северном Кавказе задействована скорее не религия, а идеология и геополитика, тем более, что в конфликте между Грузией и самоопределившимися республиками Абхазия и Южная Осетия религия не должна играть существенной роли, поскольку эти государства близки в конфессиональном отношении (по крайней мере, по сравнению с «мусульманскими» народами и этносами).
Роль этноконфессионального фактора не показана и в целом в очень правильной, с нашей точки зрения, и фундаментальной во всех отношениях работе казахского ученого Ж. Байжумина, который впервые в мировой номадистике адекватно показал роль диалектики во взаимоотношениях между номадическими и оседлыми этносами Центральной Азии и всей Евразии (Ж. Байжумин, 2009). Однако автору (в отличие от Дзугаева К.Г.) не удалось столь же органично соединить парадигму самоорганизации с диалектическим методом, в чем мы видим главную заслугу К.Г. Дзугаева, хотя, возможно, сравнение в данном случае не очень корректно, поскольку этнокультурный материал, над которым работает автор данной монографии, не имеет прямого отношения к номадистике. Но для нас было важно подчеркнуть принципиальную новизну и общую теоретико-методологическую, философскую обоснованность выводов и суждений автора, а также достаточно высокую культуру философского дискурса.
Учитывая вышеизложенное можно было бы рекомендовать данную работу к присуждению звания доктора философских наук, если бы она была оформлена как докторская диссертация. В любом случае считаем, что автор вполне достоин этой ученой степени.